Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ах, какое горе, – посочувствовала Матильда, внутренне ухмыляясь.
Только у нас, только для вас.
В кои-то веки слово «чернож…й» звучит не расистским высказыванием, а печальной констатацией факта.
– Нет, не жалко тебе Рисойского, – не повелся дядюшка Астон. – Ты понимаешь, что настоятельница его теперь сырьем сожрет?
– Дядюшка, мне наплевать! Пусть хоть сырьем, хоть сварит, хоть потушит. Мне важнее, что сделает портниха. Рисойских много, платьев мало.
Астон покачал головой.
– Женщины… Портниха обещала быть после обеда.
– Вот и отлично. А как там раненый?
– Ра… ах, купец?
– Да, дядюшка Астон.
– Не знаю.
– Ладно, я зайду, поинтересуюсь. Может, если он поправится, я у него борзую куплю. Или двух?
Астон прищурился.
– Шемальские борзые – дорогое удовольствие.
– Зато как будет смотреться. Дама с собачкой…
Астон хмыкнул.
– Это не комнатная собачка.
– Зато хозяйку она защищать будет от всего и всех. При дворе это немаловажно. Подумайте, если что – я и девочкам по собачке закажу.
Граф Ардонский склонил голову.
– Благодарю. Я подумаю.
Предложение было щедрым. Шемальская борзая – это не игрушка, это часть приданого.
– А я пойду узнаю, что там с раненым.
Матильда бодро застучала каблучками по ступенькам.
– Тильда, спасибо.
– Малечка, да за что?
– Знаешь, когда я ее увидела, мне так страшно стало… я хотела куда-нибудь уползти, спрятаться, лишь бы матушку Эралин не видеть.
– Главное – не описалась.
– Тильда!
– А что? Памперсов-то у вас еще не изобрели, и долго не изобретут… вату, что ли, научить делать? А то знаешь, мхом подгузники набивать – это жестоко.
– Тильда, ты чудовище.
– Зато твое и обаятельное, – парировала Матильда.
С этим было не поспорить.
Матильда усмехнулась и толкнула дверь гостевой комнаты.
* * *
Варсон Шефар чувствовал себя отвратительно. Так, что лучше б сдох, честное слово.
Болело все.
Дышать было тяжело, двигаться было тяжело, лекари уверяли, что если он встанет, кровь разольется, и тогда они за здоровье и жизнь господина не ручаются. В это легко верилось, а умирать совершенно не хотелось.
Варсон уже знал, где он находится.
Везение?
Невероятное, почти безумное.
Он умудрился вывалиться под колеса кареты герцогессы Домбрийской, которая только-только приехала в столицу. Вот и каталась по вечерним улицам. Посочувствовала, подобрала…
Варсону повезло трижды.
Первый раз – нож соскользнул чуть в сторону и вместо сердца поразил легкое. Хотя тут не везение, а подшитые металлические пластинки. Не позаботился бы Варсон о себе заранее, лежал бы сейчас под слоем землицы.
Второй раз – он не потерял сознание и смог двигаться. Хотя это следствие первого поступка. Но ладно – повезло.
Борзую он не учитывал. Для того и брал с собой, чтобы помогла. И ведь помогла. И Сарета она хорошо порвала, будем надеяться, раз уж сам Варсон оплошал… боги милосердные, ну как он мог быть таким дураком?
Самонадеянным кретином, иначе Варсон о себе и не думал. Как можно было не догадаться? Абы кому охрану такого домика и не поручат, для этого надо быть доверенным человеком заговорщиков! А он… чем он только думал?
Точно – не головой!
Еще и разлетелся, мол, выследит, расскажет… Выследил. Огреб на свою голову. А вот рассказывать пока рано.
Варсон знал, кого он видел. Но тут ведь знания мало, доказательства нужны. А их-то и нет! Ни писем, ни разговоров, ничего! Что он видел?
Как некто трахает фаворитку принца? И что? Это даже принцу не будет интересно. Шлюхи – товар не особо ценный, одну выкинет, другую найдет. Для Найджела это не проблема.
И эта связь – не свидетельство заговора.
Вот совершенно не свидетельство.
Проститутки продажны и стремятся обеспечить себе будущее, пока пользуются спросом, это естественно. Век короток, а клиенты привередливы. Сегодня одна, завтра другая… что удивительного, если великосветская проститутка тоже себе зарабатывает на старость?
Муж не против?
Мужья обычно тоже в курсе.
Третьим везением Варсон считал карету герцогессы. Вот тут – да. Ему невероятно повезло. Просто чудесно. Подобрали, привезли, позвали лекарей, и, судя по разговорам слуг, герцогесса даже о легенде позаботилась. Назвала его купцом, которого пытались ограбить.
Не слишком привычно, но случалось. Обычно воруют что-то более ценное и мелкое, драгоценности, золото, что-то еще. Но воровали и породистых лошадей, и собак, и соколов – под заказ. Ничего удивительного.
Неясно, зачем это нужно герцогессе?
Мысли, что ему просто помогли, Варсон не допускал. Он ведь не мог допустить существование Матильды. И рефлексы человека двадцать первого века, которые гласили, что людям надо помогать. Не в ущерб себе, но помогать.
Так – зачем?
Словно отвечая на его безмолвные мольбы, дверь распахнулась.
– Ее светлость, герцогесса Домбрийская.
И в комнату вошло очаровательное видение в белом и голубом. Светловолосое и улыбающееся.
– Ваша светлость…
Говорить было трудно, дышать тоже трудно. Даже с двух слов Варсон так облился потом, словно сутки камни ворочал. Герцогесса взмахнула рукой.
– Молчите. При вашей ране лучше лежать спокойно и молча. Надеюсь, горячка не начнется, но если что – здесь вы в безопасности. Я никому о вас не расскажу и не выдам.
Варсон благодарно и послушно промолчал.
Герцогесса прошлась по комнате.
– Но мне надо кое-что знать. Давайте я буду задавать вопросы, а вы отвечать – да или нет. Если да – закройте глаза. Если нет – держите их открытыми.
Варсон послушно прикрыл глаза на пару секунд. Говорить действительно было больно. И рассказывать все подряд он бы не рискнул. А вот так…
– Вы кого-то соблазнили?
Нет.
– Вы что-то украли?
Нет.
– Кого-то убили?
Опять нет.
– Нашпионили?
Тут и мигать не надо было. Все было видно по выражению лица. Уж больно вопрос неожиданный. Варсон и не пытался себя контролировать. Реакцию зрачков не скроешь, просто не сможешь. Чего уж там – шпионил. Не корысти ради, а только во благо страны, но – шпионил.